Урусвати знает, сколь велико число каменных сердец. Посмотрим, что подразумевал Мыслитель под этим суровым наименованием. Он не столько думал о жестокости, сколько об оцепенении, когда ни горячее, ни холодное уже недоступно. Нельзя назвать такие сердца злыми, ибо они не знают ни добра, ни зла.
Могут спросить — существуют ли такие сердца? К сожалению, их очень много. Не будет знака на них, подобно состоянию, которое называется кома. Люди впадают в такое состояние, когда они не живы и не мертвы. Они ничего не помнят, ибо их тонкое тело не выделяется, но цепенеет вместе со всем организмом. Ужасно это состояние, когда человек перестаёт быть человеком. Но почти так же существуют каменные сердца. Они многочисленны и составляют тот груз, который препятствует эволюции.
Борьба против эволюции будет самым отвратительным преступлением. Люди начинают противиться тому, что приходит безусловно. Удивляться нужно, что после миллионов лет существования человечество не хочет понять, что процесс эволюции происходит во всех царствах Природы. Ярко можно выказать, как отмирают изжитые формы и наступают новые облики жизни.
Чуйте, люди, насколько спешно могут совершаться круги эволюции, если не будет бессмысленного противодействия человеческого. Люди не всегда умеют созидать, но противодействовать все могут. Так создаются безобразия, несоответствия и потрясения.
У вас на глазах стираются целые страны, но разве во имя эволюции? Напротив, люди или окаменели, или пытаются погрузиться в старые болота, но Природа не медлит.
Мыслитель говорил: «О мореплаватель, не бери груз каменных сердец. С ним не достигнешь указанного берега».
Урусвати знает, как криво толкуются даже великие героические деяния. Многие ли встречают действия непредубеждённо? Возьмём старую обычную картину: в ненастье, по глубокой грязи, с трудом пробирается путник. Из окон на него смотрят и усмехаются, — зачем в такую бурю он не остался под кровом?
Сравните, сколько будет насмешников и хулителей и как мало будет тех, кто подумает о цели путника. Может быть, он идёт спасти ближнего. Может быть, это врач, спешащий на помощь? Может быть, это вестник, несущий спасение целому народу? Много добрых целей может вообразить человек, служащий добру, но в жизни это бывает так редко!
Люди судят по себе и заподазривают лишь дурное. Для них каждый путник лишь бродяга и вор. Но не подумают, что оговорить невинного есть самое несмываемое преступление.
Издавна говорят о проклятиях, но человек сам себя проклинает за совершённую несправедливость. Сделайте опыт, пошлите лучшего человека на подвиг, на труднейшее действие, и посмотрите, как будут поносить его, не помышляя о задании. Большинство окажется хулителями, и лишь некоторые, гонимые сами, будут думать о цели подвига. Изрыгание хулений — главная препона к успеху эволюции.
И ещё не подумают люди, кто послал вестника? Не подумают, кому вредят они своим злоречием? Найдутся и такие, которые будут уверять, что их хула безвредна. Но они должны знать, что каждый сор нарушает чистоту.
Мы не раз были вынуждены принимать особые меры очищения пространства. Но такие разряды могут вызвать потрясения, которые поведут к последствиям и в Тонком Мире. Не часто можно посылать такие стрелы. У Нас много забот, когда видим, как неумно поступают люди, создавая бумеранги.
Мыслитель очень всматривался в путников и спрашивал: может ли чем помочь? Когда же ему напоминали о бродягах, он шептал: «Кто знает, может быть, оттуда?» Когда ему указывали на лохмотья, он улыбался: «Странники не в роскоши». Когда же ему говорили, что из низов народа герои не приходят, он негодовал и указывал: «Будет время — и народ даст лучшую жатву».
Урусвати знает, что иногда пространственные токи настолько противоположны, что даже приостанавливается пульс жизни. Даже над несомненно живыми получается знак смерти, но это явление может усилиться, когда известные люди болеют или потрясены нервно.
Можно видеть, как сложны обстоятельства. Мы тогда указываем осторожность, но такой совет редко воспринимается. Люди понимают осторожность как бездеятельность. Но они не допускают, что и в дни величайших напряжений Мы не будем советовать бездеятельность. Мы покрываем столкновения токов самою усиленною деятельностью. Пусть она не всегда внешне зрима, но Мы не заботимся о внешнем проявлении. Учитель должен направлять внутреннюю энергию и тем помочь пережить напряжение.
Может ли быть осторожность без наблюдательности? Даже наблюдательность может быть двоякой. Мы восклицаем: осторожность! — и человек начинает осматриваться. Но обычно он озирается относительно самого себя, между тем как настоящая наблюдательность должна простираться на всё сущее.
Может ли человек утверждать, что ничто его не касается? Также может ли кто уверять, что явления природы одинаковы во всех веках? Может ли кто полагать, что мышление человеческое не изменилось в течение тысячелетий? На расстоянии одного века уже меняется мышление и язык.
Можно утверждать, что в период особых напряжений и явления жизни будут спешить. Тогда потребуется особая наблюдательность. Как приучить человечество к такой зоркости? Не какие-то сумасброды, но именно тиходумы не поймут, что от них требуется, когда говорим о необходимости осторожности на основе наблюдательности. Они будут пенять на Нас, забывая, что каждый человек может быть наблюдателем.
Мыслитель говорил: «Может быть, я не сумел наблюсти что-то? Может быть, нечто непоправимое произошло? Пусть глаза мои обретут зоркость».
Урусвати знает, что основы бытия должны выражаться в каждом действии человека. Мало лишь читать, мало рассуждать о них, они должны настолько войти в жизнь человека, чтобы, не упоминая о них, можно было жить по ним. Для этого нужно распознавать различные слои мысли.
Как существуют три мира, так имеются три слоя мысли. Человек может мыслить единовременно в трёх слоях. Он может иметь земное мышление, под которым пройдёт тонкая мысль и где-то в глубине засияет искра огненная. Может быть, эти три слоя совпадут, и тогда получится сильное воздействие. Но обычно люди найдут разлад в своём сознании. Земное мышление может создавать как бы привлекательные идеи, но тонкое мышление может осудить их, зная их истинное происхождение. Огненная искра может иногда и вовсе не вспыхнуть.
Можно наблюдать, как человек одновременно может подпасть трём различным побуждениям. Какая же сила получится при таком разногласии? Можно вспомнить старинную сказку, когда в одном человеке совместились и ангел и демон. Оба шептали свои наставления. Но искра огненная была зажжена любовью, только тогда демон оставил человека.
Очень поучительно наблюдать, как сменяются мысли трёх слоёв. Не нужно думать, что земная мысль непременно будет хуже тонкой. Можно рассказать, как нередко земная мысль влекла людей к достойным действиям, но тонкая змеилась по пути, давно изжитому. Конечно, огненная искра будет всегда безупречной, но необходимо, чтобы она могла возгореться.
Мы следим за наслоениями мыслей и радуемся, когда три слоя могут быть в единении. Не забудем, что три слоя являются лишь основными делениями. В сущности, таких делений гораздо больше, но будем иметь в виду три основы, чтобы не усложнить наблюдения.
Мыслитель наставлял учеников, чтобы они строго следили за собою в единении мышления. Мыслитель называл такое единение музыкой.
Урусвати знает, насколько своеобразно касается карма целых стран. Можно себе представить, как смешиваются кармы: личная, родовая и народная. Вы увидите страны, как бы несущие на себе какое-то проклятие. История этих стран может дать некоторую разгадку, но могут быть причины, не вошедшие на страницы истории.
Спросят — неужели несправедливость, совершённая в отношении одного человека, может отразиться на целой стране? Может, тем более что многие воплощаются в одном народе. Все такие обстоятельства увеличивают ответственность человечества. Телесные особенности передаются на многие поколения, тем печальнее, что люди не думают, что могут передаваться все кармические признаки.
Урусвати права, полагая, что лучше воплощаться в разных народах. Но и это соображение нужно усвоить, иначе в Тонком Мире человек пытается замкнуться среди сородичей и тем лишает себя новых испытаний. В Тонком Мире сообщаются мысленно и не нуждаются в разных языках. Чудесна возможность думать на своём языке и в то же время быть понятым жителями разных стран. Нет надобности внушать мысли, наоборот, чем естественнее будет течение мыслей, тем легче они будут воспринимаемы. Надземна такая возможность, но осознать её нужно на Земле, иначе приспособление может затрудниться.
Во сне действует психическая энергия, напитанная земными токами, но в Тонком Мире может происходить обрыв сознания, потому полезно закрепить некоторые понятия. Не Говорю о тех, кто перешёл в Тонкий Мир в полном сознании, но множества впадают в сон, и во время такого состояния они утрачивают память о многом. Накопления оказываются как бы запечатанными в «чаше», и нередко требуется постороннее влияние, чтобы снять эти печати.
Главное, нужно запомнить: чтобы не утрачивать сознания, следует при жизни помнить и твердить, что не забудем при переходе сохранить сознание. Это и есть то сокровище, которое мы уносим с собою.
Мы обычно не видим спящих в Тонком Мире, ибо они бывают покрыты непроницаемым флюидом. Можно видеть их в момент пробуждения, но сон не следует преждевременно нарушать.
Мыслитель заботился о сохранении сознания. По внутреннему ведению он часто повторял: «Не утеряю сознания». Именно, в Надземном нужно сознание. Сознание земное нас оставляет, но оно преображается в знание духа. И всё-таки чем яснее сознание земное, тем скорее пробуждается знание духа. На Земле мы лишь предчувствуем законы кармы, но только знание духа позволит понять всю совокупность действий кармы.
Вы спросите: почему в Тонком Мире не научат познанию высших законов? Но многие ли в земных школах стремятся к познанию?
Мыслитель любил изречение Гермеса: «Как наверху, так и внизу».
Урусвати знает, что Мы называем жизнью. Мы говорим: «Жизнь есть служение эволюции». Может быть, кто-то найдёт, что проще сказать — жизнь есть эволюция. Но Мы намеренно утверждаем слово «служение». Конечно, всё находится в процессе эволюции, но это ещё не будет полнотою жизни. Она получится лишь от сознания служения во всей его добровольности. Утверждаю добровольность служения как непременный признак правильности пути.
Люди не любят вообще понятия служения. Они мечтают о времени вне служения. Если им сказать, что вся жизнь будет непрерывным служением, то они разбегутся, как от самого страшного призрака. Но они постоянно желают слушать о Нас, о Нашей работе и радости. Они скажут — какое же это непрерывное служение, если в Братстве слышно пение?
Не может человек понять, что пение является не времяпрепровождением, но согласованием гармонии. Трудно людям понять, что искусство есть самое утончённое приложение к эволюции. Они не желают понять, что Наше указание о необходимости изучения мастерства есть скорейшее приближение к служению. Добровольный мастер легче всего согласится на постоянное служение, в виде совершенствования. Только мастер не нуждается в часах, ограничивающих его труд.
Наша жизнь есть добровольное мастерство, не нуждающееся в ограничивающих часах. Можно и на Земле почти забыть о времени, так служение будет радостью. Утверждаю, что и к такому сослужению можно начать готовиться в любом состоянии. Человек может признать жизнь как нечто важное и ответственное, для этого не нужно быть каким-то мудрецом. Можно привести примеры, как простые земледельцы бывали близки понятию служения. Утеря понятия служения обратила земное бытие в рабство и безумие. Но сроки приближаются, когда невольно люди начнут искать смысла жизни. Они в научном толковании начнут твердить об эволюции. Но затем познают, что их отношение к жизни должно быть служением.
Мыслитель учил, что понятие служения есть решение задачи жизни.
Урусвати знает, что Мы не зовём к внешним ритуалам. Нельзя отрицать, что объединённая толпа может создать сильное излучение. Но оно возможно лишь при истинном устремлении. Много ли и часто ли встречается такое устремление? Прежде можно было представить себе триста марафонских героев, но теперь всё передвинулось к миллионам, и невозможно уже ожидать единения движений, потому следует переместить внимание на внутреннее состояние.
Люди могут быть, каждый порознь, сурово нравственными и тем достичь здорового излучения. Пусть они не утруждают себя обрядами, но поймут, что внутреннее устремление может дать им достаточно славное совершенствование. Пусть приучатся к передаче мысли на расстояние. Пусть увидят перед собою черты Лика почитаемого. Не требуется для такого вдохновения излишних обрядов. Каждый может в чистоте сердца собеседовать с Учителем. Так Земля может наполниться добрыми желаниями, и люди не будут одиноки, ибо конечная цель добра сроднит каждое сердце ищущее.
Не нужно обращаться к установленным обрядам, среди которых многие утеряли значение. Ощущение высшего восхождения приходит мгновенно, и даже невозможно словами описать возникновение такого восхищения. Не требуется описать словами ощущение, которое лишь сердце знает. Не поддавайтесь различным внешним обрядам, когда пламя сердца горит ярко.
Мыслитель полагал, что каждый человек имеет в себе дар сношения с Высшим.
Урусвати знает, что значит видеть глазами сердца. Каждый предмет будет увиден людьми по их внутреннему настроению. Не могут люди усвоить простую истину, что майя зарождается в их сознании, но следует пытаться вырваться из тенёт самовнушения.
Кроме внешних восприятий, человек может найти искры действительности. Он может противопоставить внушению Майи познание, живущее в его сердце. Могут усомниться — не будет ли это вторая Майя с таким же обманчивым обликом? Но вспомним, что в тонком состоянии понимание значительно преображается и в огненном мире действительность уже выявлена, значит, человек сквозь плоть может вызывать проблески истины.
Пусть для огромного большинства Майя остаётся необоримою, ибо они не помышляют о рассеивании её, но некоторые искатели истины могут и в земном состоянии проникать до настоящей сущности вещей. Прежде всего они научатся познавать свои переходные настроения. Они увидят солнце ни весёлым, ни мрачным, но будут знать, что их внутреннее чувство может окрасить даже великое светило.
Кто хочет совершенствоваться, тот должен преобороть плотные настроения. Если человек будет помнить об этой задаче, он уже избегнет многих заблуждений. Человек удержится от произнесения неправых суждений и поймёт, что внутреннее чувство должно быть справедливым. Не будем думать, что эта задача сверхчеловечна, напротив, она принадлежит обиходу каждого дня, и для сотрудничества с Нами нужно учиться смотреть глазами сердца.
Мыслитель говорил: «Благодарю Богов, что не ослепну, ибо, пока сердце бьётся, оно будет зрячим».
Урусвати знает наше вибрационное лечение. Оно имеет нечто похожее на радиоволны, но нуждается, чтобы быть принятым в определённых мерах. Для этого принимающий должен быть преисполнен доверия. Также нужно знать, что не всегда возможно употребить токи определённого напряжения. В связи с космическими токами нужна согласованность явлений многих. Нужно это знать, чтобы не было нареканий в том, что Мы не всегда помогаем.
Уничтожение доверия послужит к перерыву токов. Правда, можно преодолеть особым напряжением энергии, но такое напряжение может быть губительным. Притом для успеха воздействия нужно, чтобы лицо принимающее устремлялось к Нам. Не требуется, чтобы принимающий предпосылал что-либо, он должен лишь допустить и не удивляться разнообразию токов. Они могут быть приятными или мучительными, по причине различных состояний нервных центров.
Нужно знать, что вибрации прилагаются к нервным центрам, потому нужно спокойствие, чтобы не препятствовать лечению. Можно вспомнить, как вибрации помогли в самых различных заболеваниях.
Люди достаточно знают о гипнотическом внушении, но ещё не могут допустить, что вибрации могут достигать на большие расстояния. Люди часто не допускают наиболее полезное, в этом заключается главная драма мира. Самое сомнительное будет принято с готовностью. Наиболее полезное вызывает отрицание.
Мыслитель не уставал повторять о получении лечения из пространства.
Урусвати знает, как трудно ремесло добра. Называем так мастерство постоянного добротворчества. Умейте отличать случайные, отрывчатые добрые мысли и действия от сознательного добротворчества. Сами люди осложняют это понятие. Они измышляют множество изречений, которые смущают слабые умы.
Они повторяют: «Он настолько добр, что и мухи не обидит». Мы же скажем: «Он не обидит мухи, но уничтожит ядовитую змею, угрожающую собрату». Но для этого нужно прежде знать, которая муха безвредна и которая змея ядовита. Учебники могут дать эти сведения, но нужно почерпнуть из них познание.
Нужно затратить много труда, чтобы понять, где добро. Но насколько труднее распознать все побуждения, заложенные в человеке. Невозможно судить по внешним действиям. Нужно уметь заглянуть в причину деяний. Но для этого нужно научиться у древних мыслителей. Пусть обстоятельства времени были совершенно иные, но человек был тем же мыслящим существом. Предания могли многое приукрасить, но сущность подвига осталась незыблемой.
Так, изучая мастерство, не забудем о ремесле добра. Оно требует всей ответственности и осознания смысла жизни. Поистине труднейшее мастерство, но оно ускоряет путь. Ваятель может испортить глыбу мрамора, но сколько сердец может разбить неумелый добротворец! Лишь много прилежания может сделать ваятеля искусным. Также и глубокое размышление может усовершенствовать добротворчество.
Мыслитель не уставал звать учеников к совершенствованию в добротворчестве, Он говорил: «Пашня может быть удобрена и даст урожай, также и в познании души человека».
Урусвати знает, что надземное и земное в сущности своей одинаковы. Нет такого земного действия, которое не имело бы отношения ко всему сущему. Говоря об основах жизни, Мы называем их надземными. Всеми мерами нужно внушать человеку, что реальность заключается во всём надземном. Человек боится надземного, он предпочитает зарываться в землю, лишь бы избежать величия Беспредельности.
При грозе большинство стремится укрыться под самым ненадежным кровом, и лишь самые немногие останутся в поле перед разрядами молний. Такие немногие поймут и о надземности всей жизни. Но большинство, недоверчивое, от страха откажется от всякой надземности. Даже вопрос о жизни на дальних мирах кажется им неуместным. В этом сойдутся и безбожники, и церковники. Найдутся и учёные, которые признают Землю центром Вселенной.
Можно назвать многие суждения, которыми люди пытаются прикрыться от действительности. Потому необходимо выдвинуть поверх всего участие человека во всём сущем. Многие древние мыслители об этом говорили, но, к сожалению, их максимы остались в разряде афоризмов, которые читаются, но никем не принимаются как жизненные советы. Мысли Конфуция, Пифагора и Марка Аврелия остались на страницах истории, но каждый устыдится признать свою преданность древним советам. Люди стыдятся сказать о причине их унижающих суждений. Потому нужно утверждать, нужно являть упорство, говоря об участии человека во всём сущем.
Многие желают назваться нашими сотрудниками, но для этого нужно мыслить в одинаковом с Нами направлении. Сотрудничество может быть всех размеров, но не может быть взаимоотрицания. Учитель должен прежде всего удостовериться, насколько мышление ученика освободилось от разных кривотолков и может быть направлено к сути дела, тогда земное и надземное будут частями одного целого.
Пусть Учитель скажет так, чтобы каждое слово показалось знакомым, а в итоге окажется новое углубление сознания. Можно вместо углубления сознания сказать «возвышение», ибо в пространстве нет ни верха, ни низа.
Где будет наше надземное через несколько часов? Какие новые химизмы коснутся нас? Они не только коснутся нас, но и прободают толщу планеты. Они умертвят одни металлы и вызовут к жизни новые сочетания. Людям не уйти из этой лаборатории, потому полезно приобщиться к ней всем сознанием.
Мыслитель говорил: «Принимай участие во всём сущем. Оно для тебя, и ты для него».
Урусвати знает, что беседы касаются жизни Братства. Наши думы, заботы и труды выражаются в посылках на улучшение жизни. Может быть, кто-нибудь полагает, что преподаётся нравственное Учение, но он забывает, что каждое Учение утверждается среди наблюдений и напряжений.
Мы не скрываем, что требуется постоянное улучшение условий бытия и что мысли Наши влияют на эволюцию в самых разнообразных странах. Не забудем, что тяжкие условия конца Кали Юги требуют особых мер, и нужно понять, насколько трудно преодолеть натиск хаоса. Люди мало ценят это, ибо каждый хочет, чтобы всё делалось лишь по его желанию. Мало кто стремится охватить всё сложное противодействие, которое, к сожалению, оказывают сами люди.
Не думайте, что людские противодействия малы, вы повсюду встречаете непримиримые суждения. Как с отрывочными посылками, так и с человеческими выкриками нужно считаться, ибо они заражают пространство. Неопытные люди скажут, чтобы употребили чрезвычайные меры для очищения, но представьте себе такие чрезвычайные меры применёнными каждый день! Они перестанут быть чрезвычайными, и окружающая атмосфера напряжётся до взрыва. Невозможно применять такие способы, не принимая во внимание конечную цель. Так думайте о сложности Нашего труда и попытайтесь приложить силы в том же направлении. Каждый может сделать нечто полезное. Каждое сознание может усмотреть путь нужный.
Так говорил Мыслитель: «Для всех уготовлено сотрудничество».
Урусвати знает о причинах перерыва, происходящего в мышлении человека. Такое явление наблюдается часто, но мало внимания ему уделено. Обычно полагают, что человек сам прерывает нить своих мыслей, внося некоторые нежданные обстоятельства. Но тогда почему прерванная мысль не заменяется чем-то определённым, но получается как бы полный провал мышления? К тому же часто мысль не возвращается, и потому нужно полагать, что нечто внешнее выбивает прежнее. Так оно и есть.
Пространственные токи влияют на человеческое мышление гораздо чаще, нежели полагают, но такие явления имеют много видов. Человек мог бы воспринимать посылки в законченной форме, но часто они вторгаются как бы на незнакомом языке и остаются невоспринятыми. Такие прерывы мышления вовсе не означают, что человек мыслил дурно или слабо. Пространственные токи могут пронзать самое мощное мышление, но человек должен понять причину происходящего и не бороться с этим явлением. Наоборот, человек может приучиться к возможности таких перерывов и удерживать нить своих мыслей. Он мгновенно призовёт то великое преимущество, которое называется памятью, и вложит в эту сокровищницу остальные мысли.
Он скажет себе — пусть не могу бороться с мощью пространственных мыслей, но всё-таки сберегу течение мышления. Пусть буду подобен путнику, скрывающемуся от ливня, чтобы после продолжить путь.
Можно извлечь даже пользу из таких перерывов, ибо в каждом из них заключается некоторая энергия, стоит лишь осознать её. Пусть не всегда пространственные мысли претворяются в сознательные формы, но даже и в бесформенности они приносят энергию. Ведь такая энергия может идти и от Наших Башен! Пусть помнят, что Мы посылаем многую помощь.
Урусвати знает, что потеря памяти есть явление мнимое. Память, как таковая, не может теряться, но могут быть три причины, влияющие на неё. Во-первых, человек может устремлять память на нечто особое, чаще всего на прошедшее, чем будет затемнять текущую жизнь. Во-вторых, могут быть сильные внешние воздействия, могущие затруднить естественное течение памяти. В-третьих, явление расстройства мозга повреждает функции памяти, но сама память, так же как и центр чаши, невредима.
Когда человек как бы теряет память, его спрашивают о том, на что он не может ответить. Никогда не спросят — что он помнит? Ответ мог бы оказаться самым неожиданным. Человек может рассказать о бывших жизнях или о надземных чувствованиях, но о таких предметах врачи и не спрашивают. Так пропускается одна из самых существенных тайн жизни.
Нужно уже в школах развивать память преоборением трёх указанных обстоятельств. Мозг можно охранять трудом, который избавит от излишеств телесных. Также можно разъяснить, что внешние нападения не могут повлиять на память. Мы живём в опасности, и, зная о них, Мы готовы сохранить ясное мышление. Человек опускается без опасностей и без напряжений. Наконец, человек дисциплинируется и не позволит, чтобы беспорядочные мысли могли затемнить его память.
Люди могут убедиться, что в самые неожиданные мгновения вспыхивают отдалённые воспоминания. Значит, они хранятся в сознании, но не всегда могут найти выход из хранилища. Пусть они нуждаются в особых толчках для выявления, но они существуют.
Мыслитель улыбался и говорил: «Если человек сумеет размотать клубок воспоминаний, он увидит нить длиннейшую».
Урусвати знает, насколько многократно менялось воззрение человечества на Тонкий Мир. Можно указать множество явлений, когда люди как бы приближались к правильному пониманию Тонкого Мира. Целые эпохи проходили под знаком усовершенствования сознания, но затем, нередко без видимой причины, люди снова впадали в невежественные толкования.
Можно написать значительную книгу о волнах познания человечества. При этом будет ясно, что психическая область не понята теперь лучше, нежели в древности. Такое явление заслуживает особого внимания. Казалось бы, эволюция должна прояснять сознание во всех областях, почему же такая важная область, как познание Тонкого Мира, подвергается таким кривотолкам? Причина в том, что человек боится всего за пределами плотного мира. Сознание может устремиться к знанию, но низший рассудок шепчет о ненужности представления о будущей жизни. Так можно видеть, как люди, уже много читавшие и слышавшие, вдруг начинают колебаться и думать, что там — нечто иное или несуществующее. Такие колебания подрывают всё ранее накопленное.
Может случиться, что создастся целое массовое отступничество и познание опять временно изгонится. Но следует помнить, что сознание опять вернётся к новым достижениям. Не нужно терять времени на шатания, когда издревле уже достигли высших пониманий. Мудрость в том, чтобы мужественно понять будущую жизнь.
Мыслитель говорил: «Мужество в том, чтобы посмотреть вперёд. Мудрый знает, что облако пыли конечно, но Беспредельность ничем не будет сокрыта».
Урусвати знает, как условно толкуются сроки. Представьте себе множество людей, собравшихся в обширном закрытом помещении, их хотят отравить. Спрашивается, который срок будет решающим? Может быть, когда отрава будет подкинута, или когда она начнёт действовать, или когда люди уже будут умирать?
Для большинства лишь третий срок будет значительным, для меньшинства, может быть, признаки отравления замечены будут, и лишь исключительные люди почуют первый срок, который будет самым чрезвычайным. Так каждое явление распадается на несколько сроков. Для одних срок ещё не настал, для других он уже прошёл, — так бывает и в малых, и в больших делах.
Нужно прислушиваться к различным признакам сроков, при этом следует сохранять полную ясность мышления. Не нужно бояться, что невежды могут смеяться, ибо они могут судить лишь на основе третьего срока. Они знают лишь следствия, но строители жизни знают сроки первоначальные. Также нужно понять, что сроки могут спешить или замедляться. В сущности, они будут теми же, но может выдвинуться неожиданное новое обстоятельство, которое придаст новое значение сроку. Всё в движении, и жизнь не может продолжаться без движения. В этом величии смен и стремлений заключены сроки узловых явлений.
Мыслитель заботился, чтобы ученики понимали истинное значение сроков. Он говорил: «Не будем заботиться стать мертвецами, лучше познаем начала жизни».
Урусвати знает, как некоторые люди пытаются обмануть карму. Не Говорю о тех, кто о карме вообще не слыхал, но даже знающие о карме пытаются обойти её. Можно представить, как преступник дрожит после злодейства и ждёт кары. Но дни проходят, и ничего не случается. Тогда преступник смелеет и начинает воображать, что преступление его было маловажно или было оправдано по каким-то высшим законам. Потом преступник настолько костенеет, что начинает глумиться над кармою, называя её выдумкой невежд. Но в самый неожиданный час происходит удар, и человек обвиняет карму в том, что она подстерегает лучшее состояние, чтобы тем сильнее поразить. При этом преступник не думает, что могут существовать многие причины, обусловливающие час действия кармы.
Человек может впасть в такое самомнение, что может подумать, что он сам определит час действия основных законов. Один кричит — почему медлит карма? Другой жалуется на поспешность её, но никто не подумает, какие сложные обстоятельства окружают каждое явление. Одни хотят упростить мироздание до неправдоподобия, другие так усложняют строение, что оно лишается всякого движения и подвижности. Но можно ли сотрудничать при таких крайностях?
Мы давно указывали на путь золотой, в котором будут допущение и желание понять движение энергии, той самой единой энергии, которая на человеческом языке может быть названа справедливостью. Чистая устремлённость может дать почувствовать силу энергии, но каждая соринка встанет как пыльная туча.
Мыслитель заботился, чтобы свет солнца не померк от человеческих злодеяний.
Урусвати знает, что каждое физическое действие предшествуется многими психическими действиями. Что же в этом нового? Неужели люди не знают, что мысль предшествует действию? Но, к сожалению, люди и это не желают представить себе. Но когда скажете о многих психических действиях, то вас сочтут плохим шутником.
Между тем именно нужно понять о многих действиях, возникающих вокруг каждого физического проявления. Не забудем, что в каждом движении скрыто участие не только своей воли, но и прикасание внешних энергий. Таким образом, можно раздвинуть пределы земного проявления до беспредельности.
Когда люди будут слышать о таком беспредельном сотрудничестве, они приобретут и более широкий взгляд на всё сущее.
Нужно пытаться раздвигать рамки человеческих воззрений. Невозможно полагать, что существующие школы могут дополнить сознание. Возьмите обывателя, — неужели он поймёт нашу простую беседу? Не надейтесь, ибо сказанное будет признано безумием или глупостью. Вы читали, как поносят Братство лишь за то, что оно стремится научить человечество смыслу жизни. Но злое начало ревностно сторожит, чтобы повредить каждой полезной работе.
Не нужно думать, что такие попытки зла единичны, они находят сторонников и очень сплочены. Неопытные думают, что не следует обращать внимания на вредящих, но Мы советуем не упускать случая, чтобы принять лучшую оборону.
Мыслитель говорил: «Мне дано совершить земное действие, но Кто же, незримый, уже творит прообраз моего скромного выполнения?»
Урусвати знает, что особенно трудно людям понять мгновенность психических действий. Люди полагают, что земные мысли должны подвергаться воздействиям времени. Они не представляют себе, что мысль может быть мгновенна и порождать молниеносное, огненное решение.
Человек говорит — подумаю, но он уже давно подумал. Огненно в нём уже живёт решение, и он под думою предполагает рассудочное рассуждение. Поучительно наблюдать поединок рассудка с огненным решением. Рассудок не однажды мог повреждать огненное решение, но само зерно остаётся прочно. Оно сокроется в глубине сознания и не раз напомнит о себе. Жаль, что человек так упорно не желает осознать различные слои мышления, которые живут в нём. Одно такое осознание помогло бы отнестись бережно к зачаткам мышления.
Часто Мы твердим людям: мысль — молния, но редко понимают значение такого утверждения. Люди скажут — так нужно понять поспешность мышления, но Мы имеем в виду не быстроту рассуждения, но молниеносность психической энергии. Она может помочь в сношениях с Нами, но следует воспринять её не как нечто оккультное, но как естественное выражение бытия. Об этой естественности Мы пытаемся рассказать людям, но они не любят, когда даже великие следствия происходят от естественных причин.
Мыслитель говорил: «Не может быть в Природе нечто неестественное».
Урусвати знает, что Мы трудимся для мира. Почему же Нас мало радуют все бесчисленные учреждения, посвящённые вопросам мира? Но лишь немногие из них заботятся о мире бескорыстно. Среди многих можно найти скрытые побуждения, которые будут горше войны.
Нужно проверить себя на таких краеугольных вопросах, как мир. Уметь проверить себя — значит почерпнуть новые силы и новое сознание, тогда будет понят истинный мир, который будет включать и оборону сокровищ всечеловеческих.
Но сама проверка должна быть проведена среди полной преданности продвижению человечества. Говорю о зависти; когда ехидна будет озлоблять людей, они не смогут мыслить о мире. Ведь люди могут завидовать самым неожиданным предметам. Удивитесь, когда заглянете в мышление людей. Они могут обладать сокровищами, но всё же найдут возможность позавидовать малейшему преуспеянию соседа.
Невозможно мыслить о мире, не искоренив пороки, миру вредящие. Но Говорю это к тому, чтобы напомнить, что каждое доброе напоминание о мире будет пространственно полезно. Как мантрам можно твердить слово «мир», и оно уже может укреплять гармонические усилия.
Но упасёмся от лже-мира, он приведёт к разложению. Учение Наше есть Учение мира, но мира подлинного.
Мыслитель говорил: «Стану на дозоре, чтобы ехидна не переползла порог».
Урусвати знает, как каждый из Нас в разных проявлениях способствовал делу мира. Вы помните Орфея Индии, который дал людям умиротворяющие мелодии. Вы помните, как некий Учитель пытался очистить Учение, чтобы люди больше знали и понимали бытие. Другой Подвижник заповедал, чтобы люди прежде всего использовали все мирные средства. Также Объединитель народов полагал, что лишь в единении может процветать мир.
Каждый из трудившихся на пользу мира видел и претерпевал много трудностей. Откуда же такие непомерные тягости, если деятели стремились к добру и миру? Но каждая подвижка эволюции уже вызывает ярость хаоса. Можно заметить такие смерчи около каждого благого устремления. Но не разочарую вас, ибо каждый деятель мира скажет, что его попытки к миру остались лучшими воспоминаниями. Не только остаются они в летописях народов, но и в жизни всех веков.
Разве умиротворение звуками не есть достояние всех? Но кто-то должен бы быть первым, чтобы указать это средство. Много песен распевалось издревле, но нужно было указать их применимость к умиротворению — так в мир была введена новая гармония.
Также навсегда остался приказ об использовании всех мирных средств. Может быть, люди забыли, кто дал им этот приказ, но он вошёл в сознание. Правильно, нужно подумать, не осталось ли ещё какого-то мирного средства, но эта мера не должна унижать достоинства человека. Нужно понять и земные меры, и надземные. Только при существовании гармонии можно понять красоту мира, иначе, при полном незнании достоинства человека, получится отвратительное безобразие.
Не может мыслить о мире, кто не знает красоту. Также и понятие единения не будет осознано при невежестве. Но народы всё-таки добром поминают Объединителя. Так Мы трудились для мира.
Мыслитель много внёс, он дерзал представить мирное государство. Пусть люди называют это мечтою, но знаем, что мечта есть иероглиф Вечности.
Урусвати знает, что в каждом большом мечтании есть доля исполнимости. Одним из самых неисполнимых мечтаний будет мир всего мира. Человечество, тем не менее, продолжает просить о мире всего мира, но и в этом молении найдётся частица, приложимая к земной жизни.
Человек имеет даже дар общения с себе подобными. Он научается, что жизнь во вражде в конечном итоге делается невозможной. Человек признаёт, что семья перестаёт существовать при раздорах, то же можно сказать и о великих странах, которые должны разлагаться без постоянного совершенствования.
Даже если в текущем веке невозможно говорить о мире, то не будем отвергать, что в будущей эпохе уже произойдёт сдвиг к разумному пониманию бытия. Потому пусть люди хотя бы отвлечённо толкуют о мире всего мира. Пусть среди туч ненависти раздаётся слово, принадлежащее будущему. Не будем ждать этого от мёртвых собраний, пусть лучшие мечты произносятся молодыми. Пусть они в доспехе обороны полагают основу жизни. Не нужно мешать самым возвышенным мечтам.
Вот ещё человеческое мечтание, которое кажется неисполнимым, — мечтают о всеобщем достаточном образовании, но в разных частях света много неграмотных. По всему миру остаются рабство и варварство, можно ли мечтать о всеобщем образовании? Но скажем — не только можно, но и должно. Необходимо наполнить пространство призывами и приказами об образовании.
Не нужно считать неграмотность препятствием, она лишь доказывает неотложность образования. Нужды нет, что существуют школы, но если человечество ещё не изжило позора рабства, значит, образование было недостаточно. Житейские мудрецы советуют не замечать творимых жестокостей, значит, эти мудрецы только мертвецы. Много вам скажут о блестящих достижениях просвещения, но тем не менее рабство существует. Мало того, оно прикрывается самыми ханжескими выдумками, такие прикрытия особенно позорны. Вместо общего негодования можно слышать оправдания позору. Так можно перечислить многие мечтания, которые должны претвориться в действительность.
Мыслитель учил: «Особенно опасайтесь людей, которые пытаются оправдать позорные деяния, — такие лица будут врагами человечества».
Урусвати знает, что понятия, Нами называемые, должны быть поняты полностью. Когда Мы говорим о рабстве, Мы имеем в виду все виды этого позора, не только указываем на грубую куплю-продажу, но и на утончённое унижение личности, последнее должно быть особенно отмечено.
Не раз Мы видели, как самые несносные поработители осуждали рабство. Но, поистине, не меньше рабство процветает среди просвещённых столиц, нежели на диких базарах. Люди не освободились от понятия рабства, но для удовлетворения современности изобрели новые пышные наименования. Под этими покровами притаились самые гнусные вожделения. Личность человеческая понимается меньше пса. Поистине иногда пёс найдёт больше заботы, нежели человек.
В храмах будут петь о человеческом благоволении, но тут же за порогом будет отвергнута рука просящая, даже не будет запрошено — в чём горе и нельзя ли помочь?
Понимание чужого бедствия может расширить сознание. Одна краткая дума может создать нить спасительную, но и этой думы не бывает слишком часто. Так люди холодно проходят мимо кармических разрешений. Кроме того, они не подозревают, насколько они порывают с Нами и с Тонким Миром, откуда может быть посылаема самая лучшая помощь. Потому поймём понятие основ жизни во всей полноте.
Мы привели пример, как неполно понимается рабство, но такие примеры можно приводить из любой области. Можно указать на положение образования; можно назвать положение семьи и положение народного блага вообще. Оно может вызвать ожесточённые споры, ибо не приложат понимания синтеза.
Мыслитель указывал, что народное благо рождается в сердце человека.
Урусвати знает, что человеку можно помочь в пределах его сознания. Можно дать обезьяне драгоценный алмаз, но она лишь позабавится и бросит. Можно дать ей огромное количество ценностей, но они будут разбросаны без пользы. Может быть, случайный прохожий найдёт алмаз и выменяет его на нож, чтобы убить своего брата. Только в пределах сознания может человек воспринимать советы. Только устремление осознанное приведёт к цели. Но люди не желают понять эту истину. Они полагают, что сумеют использовать любые ценности, но на жизни можно видеть, что самые полезные посылки остаются неупотреблёнными.
Нужно признать, что сознание — как сосуд, вмещающий все меры человека. Сверх наполненного сосуда невозможно налить жизненную влагу. По счастью, сосуд сознания расширяется до беспредельности. Так самый угнетённый человек может быть не обездоленным, лишь бы он понял, что вместилище его сознания беспредельно.
Нужно признать, что люди не признают, что судьба их находится в зависимости от их сознания. Они не любят говорить о сознании, ибо такая беседа может закончиться напоминанием об ответственности. Такое напоминание всегда неприятно, ибо за ним встают забытые тени. Но мужественный человек не боится призраков. Он найдёт в разных периодах истории поднимающие советы.
Можно напомнить, как при дворе Франции создавались письма, полные полезных советов, но обстоятельства были трудные, и нужно отдать уважение, как среди дворцовой роскоши мог звучать голос о жизни полезной; много бедствий было отсрочено. Так нужно присматриваться к разным эпохам.
Мыслитель уже знал о пределах сознания как о мерах человеческих.
Урусвати знает, что человек познаётся в каждодневном обиходе. Напрасно жизнеописатели полагают, что можно очертить ценность деятеля среди его исключительных и особых проявлений, поэтому многие описания не дают истинного человека. Но пусть изучают деятеля среди его обычной работы, среди его ближайших, среди его дум и мечтаний.
Много раз изображались деятели посреди блеска выступлений, у них сверкали глаза и мощно лилась речь. Но совершенно иной облик являли деятели среди обычности. Мы прежде всего ценим достижения гармонии среди обиходной жизни. Большая часть жизни протекает среди обихода, и нужно наблюдать человека, как он проходит испытание обихода: может ли он сохранить гармонию дома, может ли устоять против мелких раздражений, сумеет ли избежать скуки? Много тайных условий хранит обиход, но нужно и в них найти ту радость, которая вознесёт в надземное бытие. Пусть люди помнят, что они слагают своё достоинство среди обихода, такое достижение будет прочным. Мы радуемся гармонии жизни, но каждый день есть уже камень такого здания. Полюбите труд, он есть замена времени.
Разве можно представить Нашу жизнь, если не осознать обиход полный гармонии? Не дни, не годы, но череда радостей труда, только это состояние восхищения даёт силу прожить, не замечая времени. Но у Нас имеются и другие радости, которые могут быть доступны труженикам. Напряжение труда приближает к музыке сфер, но обычно люди не замечают зачатки её.
Так Мыслитель поучал, насколько нежданно начинает звучать пространство: «Не человеческим мерилом определить, как становится доступно звучание надземное».
Урусвати знает, где живут драконы порога. Думают, что они гнездятся где-то на дне страшных пропастей, где-то во тьме, куда люди редко заглядывают, но местожительство таких драконов у порога дома. Человек встречает их очень часто в обиходе жизни.
Всё, что сказано о таких драконах, правильно. Видом своим они ужасны, прожорливые, они не выпускают свою жертву. Они сторожат входящих и захватывают пытающихся уйти. Они меняют свой облик и редко показываются в своём отвратительном росте.
Дракон порога явно показан как страж сознания человека, такое представление сделало из дракона отвлечённый символ, но эти драконы стоят гораздо ближе к жизни каждого обихода. Человек питает их своим недовольством. Нет такого обихода, который удовлетворил бы человека. Не Говорю о жажде знания, которая будет достойным исканием. Недовольство обиходом основано обычно на низменных страстях, тогда настаёт настоящий драконов праздник и накопление человеческое идёт в пищу дракону.
Мы уже не раз говорили о злом обиходе, который себе создаёт человек, но когда беседуем о Надземном, нужно ещё оглянуться на препятствующие обстоятельства. О простой порог люди спотыкаются и даже падают, и даже убиваются. Но если это будет злой порог ненавистного обихода, то шаг через него будет опасен.
Сколько злотолкований происходит у злого порога. На радость драконам ужасные проклятия зарождаются.
Мы говорили: «Уберите сор с порога». Этот сор питает дракона, он может так растолстеть, что и в дверь не пройти. Нужно подумать, что злой обиход является препятствием к восхождению. Кто-то уже кричит — мы уже давно это знаем! Друг, если бы знал, то порог твой был бы чище.
Довольно о злом пороге. Допустим, что друзья уже поняли, насколько вредно питать драконов. Может быть добрый порог, ведущий к доброму обиходу. Пусть такой обиход будет малым, но он будет чист, и дракон свернётся в малую ящерицу. Так человеку дано творить великие превращения.
Мыслитель говорил: «Разве не чудо, что можете превращать зло в добро?»
Урусвати знает, что образование должно искоренять грубость. Нужно согласиться, что Мы понимаем под грубостью. Можно представить себе очень знающего учёного, который останется грубым человеком. Можно увидеть, что формальное знание не избавляет от грубости, которая не допускает тонкие восприятия. Но наука будущего требует утончения, иначе она не может служить синтезом. Учитель должен обладать уважением к прочим областям науки, но для этого он должен быть подготовлен, начиная с первых школьных лет.
Спросите человека — что понимает он под грубостью? Он скажет: «Сквернословие, хулу и дерзость». Но это будет лишь некоторыми свойствами. Основа грубости незаметна для большинства. Но тот, кто соприкасается с тонкими энергиями, может понять, что грубость есть нарушение всего тонкого. Так люди должны понять, что грубость не излечивается вежливостью. Можно встретить весьма вежливых грубиянов, и они никогда не признают, что могут быть повинны в грубости.
Спросят — неужели книга о хорошем поведении входит в Учение Жизни? Именно входит, и нужно принять тонкость понимания, чтобы утончить сознание. Сейчас Мы говорим о том, что почти невыразимо человеческими словами. Но многие основы непроизносимы, но должны быть очувствованы. Такие безмолвные понимания и соглашения будут связью для будущих достижений. Нет слов, но чувство запоминается и ляжет в основание эволюции. Так человек, утончённый в чувствах, не будет груб.
Мыслитель повторял: «Умейте чувствовать, иначе подумают, что у вас свиная кожа».
Урусвати знает о неких людях, не отличающих благовест от набата. Разве их уши устроены иначе? Нет, они злоупотребляют свободной волей. Они боятся набата и пытаются убедить себя в противоположном, даже вопреки очевидности. Разве люди сходны в таком укрывательстве? Невозможно убедить их, когда они предвзято решают услышать что им приятно.
Можно убедиться, насколько задерживается прогресс от таких своеволий. При этом можно производить поучительные наблюдения. Произнесите какое-то простое речение и дайте разным людям пояснить смысл, получите самые противоположные злотолкования. Речение может быть самым отчётливым, но свободная воля сумеет затемнить значение и подставить своё намерение.
Мыслитель указывал, что «люди готовы ответить, даже не выслушав вопроса». Они отвечают по росту собеседника, по его одеянию, наконец по его почерку. Последнее, может быть, имеет значение, но люди не призовут своё чувствознание. Они постановят решение по внешним признакам, и такая внешность не многого стоит.
Также не забудем о бешенстве свободной воли, такая болезнь издавна отмечена и может вести к погибельным следствиям. Человек воображает, что он имеет ничем не ограниченную волю, и, таким образом, начинает нарушать основные законы. Воля ценна, когда она сгармонизирована законами бытия. Многие не понимают этого, ибо для них воля должна быть необузданной. Но опытный житель знает, что воля и свобода уже живут в законности, иначе мы из набата будем пытаться услышать благовест.
Урусвати знает, что воплощающиеся приходят на Землю с добрыми намерениями, — это великий закон. Даже из низших слоёв перед воплощением получается просветление о добре как об основе бытия. Но каждый аромат, даже самый лучший, не может насыщать долго пространство, так и доброе намерение распыляется под влиянием различных воздействий.
Ребёнок не зол, но очень быстро может усвоить наследие атавизма. Из мельчайших подробностей жизни могут слагаться дурные привычки, которые можно назвать вратами зла. Так исчезает просветление, коснувшееся в Тонком Мире. Нужно понять, насколько погружение в плотное тело пресекает все впечатления Тонкого Мира. Но всё-таки можно собрать много показаний о жизни Тонкого Мира. Лучше всего собирать их из отдельных свидетельств людей, которые получали проблески нежданно. Среди таких показаний можно найти самые искренние, ибо человек неждавший сам бывает поражён и выражает свои впечатления непосредственно.
Очень поучительно расспрашивать поселян, они, находясь в природе, немало замечают, но не рассказывают, опасаясь насмешек. Так можно утверждать, что каждый человек соприкасался с чем-то феноменальным, но разница в том, что одни обращают внимание, но другие не умеют или не желают отнестись сердечно ко всему, что за пределами их рассудка. Но мы ещё вернёмся к ощущениям перехода в Тонкий Мир.
Мыслитель поучал, чтобы особенно сосредоточивались на явлениях необычных.
Урусвати знает, что переход в Тонкий Мир может сопровождаться самыми различными ощущениями, как чрезвычайно болезненными, так и блаженно-прекрасными. Но не будем рассматривать крайности. Нужно обратить внимание на среднее состояние, которое может быть доступно большинству.
Представим себе человека, знающего пользу добра и понимающего мощь мыслетворчества; кроме того, человек должен признавать жизнь потустороннюю, и не будет он жалеть о Земле, ибо знает о возвращении в плотное существование. Такой человек может заснуть спокойно и, не теряя сознания, очутиться в потустороннем мире. Он не будет чувствовать боли, ибо его тонкое тело не будет отягощено преступлениями и в мыслях, и он не будет подавлен и скоро поймёт всё окружающее. Он изгонит страх, ибо поймёт, что мысли есть прочный щит.
Особенно ценно, что и в среднем состоянии человек может обойтись без долгого сна. Он может немедленно приступить к познанию и труду. Он может утвердить своё одеяние и поспешит к общению с полезными сотрудниками. Он может получить все преимущества Тонкого Мира и начать приближение к высшим сферам, именно может начать такое приближение в полном дерзании.
Ныне такой человек помыслит о Тонком Мире как о состоянии радости, и в такой мысли человек сотворит свою будущую радость. Утвердит человек свои бывшие познания, ибо, если он не захочет вызвать их, они не войдут в его сознание. Пусть это очень помнят люди и поймут речение: «Хотящий принять — да примет».
Мыслитель напоминал это, ибо люди сами лишают себя своих достижений.
Степан Викентьевич Стульгинскис принадлежит к первому, довоенному поколению рериховцев, которые первыми восприняли идеи Учения Живой Этики. Читателям его имя также известно по труду «Введение в Агни Йогу».
Вы можете купить полное Учение Живой Этики (в 16 томах) 
